машину выбросило с дороги.

У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина, как наш 6-тонный грузовик переворачивает в воздухе.

Он на огромной скорости врезается в верхушку дерева и срезает её.

Моего напарника выбрасывает наружу через лобовое стекло.

И дальше для моего сознания всё происходит как в замедленной киносъёмке.

У меня просыпается необычайное хладнокровие и мозг, каким-то чувством ощущает, что мне необходимо в этой перевёрнутой и летящей машине оттолкнуться от крыши, чтобы я находился между пассажирским сидением и лобовой панелью.

Иначе спинка пассажирского сидения при ударе машины об землю разрежет меня на две части.

Кто ездил на ИФЕ-50, тот знает, что пассажирское сиденье там откидывается.

Я сделал это, и оттолкнулся.

После этого я стал находиться между полом и спинкой сиденья.

Сиденье захлопнулось и вдавливало меня в пол.

Оно сжимало меня, я слышал, как у меня хрустели кости, и в машине сносило крышу.

Я находился в неумещаемом пространстве.

Одна мысль вертелась в голове: «держаться до последнего и не терять сознания».

Дышать было абсолютно нечем.

Из двигателя по мне текло горячее масло.

Боли от ожога не чувствовалось, хотелось одного: чтобы масло не попало мне в нос.

Мне удалось продержаться всё это время и не потерять сознания до приезда помощи.

Мне было знакомо это чувство панического ужаса и страха перед потерей сознания, оно волна за волной накатывалось, и огромным усилием воли постоянно отгонялось.

Всё это время, я боролся с ним.

Находясь в перевёрнутом состоянии (вниз головой), только сознание с трудом регулировало дыхание, и его потеря выключала меня из борьбы.

Машину подняли краном, меня вытащили из-под сиденья машины, отвезли в больницу.

Врачи констатировали перелом одиннадцатого и двенадцатого грудных позвонков.

Тела абсолютно не чувствовалось.

И третий раз в результате несчастного случая я оказывался в реанимации.

После укола морфина моё сознание стало работать чётко и ясно.

Посмотрев на себя со стороны, я увидел, как нормальный, здоровый человек в несколько секунд превратился в кусок никому не нужного дерьма.

Я лежал весь обожжённый, посеченный осколками стёкла, с катетором и абсолютно не чувствовал своего тела до плеч и мог пошевелить только пальцами на руках.

Но в то же время я страшно гордился собой, что мой мозг сумел рассчитать силу и время и смог в эти доли секунды не потерять